Запись беседы товарища Хрущёва Н. С. с Председателем ЦК КПК Мао Цзэдуном, заместителями Председателя ЦК КПК Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ, Линь Бяо, членами Политбюро ЦК КПК Пэн Чжэнем, Чэнь И и членом Секретариата Ван Цзясяном 2 октября 1959 года. На беседе присутствовали временный поверенный в делах СССР в КНР С. Ф. Антонов, атташе ДВО МИД СССР Р. Ш. Кудашев, с китайской стороны — переводчики Ян Минфу и Ли Юэжань. Беседу записали С. Ф. Антонов и Р. Ш. Кудашев.
Сегодня вместе с т.т. Сусловым М. А. и Громыко А. А. посетил по его просьбе Мао Цзэдуна в резиденции последнего.
Мао Цзэдун: Мы ознакомились с содержанием послания Эйзенхауэра Вам, т. Хрущёв, которое по Вашему поручению было передано нам сегодня в первой половине дня.
Хрущёв Н. С.: Хорошо. Кроме того, нам хотелось бы ознакомить Вас с содержанием касающейся Китая выдержки из моей беседы в США с президентом Д. Эйзенхауэром от 27 сентября 1959 года, а затем уже обменяться мнениями по вопросам в связи с моей поездкой в США и по вопросам отношений с Америкой. Наиболее целесообразно, чтобы упомянутая выдержка из моей беседы с Эйзенхауэром была бы переведена здесь же устно переводчиками.
Переводчики Ян Минфу и Ли Юэжань переводят устно указанную выдержку из моей беседы с Эйзенхауэром.
Наибольшее внимание китайцев привлекли вопрос о задерживаемых в Китае 5 американцах, а также высказывание Эйзенхауэра о том, почему бы СССР не придерживаться в тайваньском вопросе такой же позиции, что и в германском вопросе.
Хрущёв Н. С. (после окончания перевода): Ясно, почему Эйзенхауэр поспешил прислать сюда, в Китай, своё послание.
Мао Цзэдун: Насколько я понимаю, смысл его, Эйзенхауэра, высказываний сводится к тому, что должна проводиться сдержанная и умеренная политика.
Хрущёв Н. С.: Да.
Мао Цзэдун: Эйзенхауэр говорит также, что де Тайвань признают 45 стран, а нас меньше, и что не нужно войны. В послании Эйзенхауэра есть положительные моменты, а именно: высказывание в том смысле, что не следует допускать возникновения войны. И мы ведь также не хотим войны.
Хрущёв Н. С.: Вы правильно сказали. Хочу подчеркнуть, что в послании Эйзенхауэра есть мысль о том, что не увековечивается, а отодвигается решение тайваньского вопроса. Основная мысль послания Эйзенхауэра — не надо войны. Мы хотим, чтобы не было войны из-за Тайваня.
Мао Цзэдун: Тайвань — внутренний вопрос КНР. Мы говорим, что Тайвань мы освободим обязательно. Но пути освобождения могут быть различными — мирный и военный. Чжоу Эньлай ещё на Бандунгской конференции в 1955 г. заявил, что Китай готов вести переговоры с США. Фактически с тех пор между нами и американцами идут переговоры — сначала в Женеве, а затем в Варшаве. Сначала представители на этих переговорах встречались через неделю, затем — через две недели, а последнее время — через месяц. Обе стороны не желают срыва переговоров. Одно время американцы попытались было сорвать переговоры. Мы заявили, что это плохо, и назначили срок их возобновления. Американцы заявили, что они также за продолжение переговоров, но не могут принять «ультимативные» сроки. Мы согласились с этим. Затем после обстрела нами прибрежных китайских островов Цзиньмэнь и Мацзу переговоры были возобновлены. Мы, китайцы, на переговорах всё время проводили такую мысль — американцы, пожалуйста, уйдите с Тайваня, тогда между нами не будет никаких проблем. Мы будем на основе переговоров решать оставшиеся вопросы с Чан Кайши сами. Чан Кайши не хочет, чтобы американцы ушли. США же в свою очередь боятся того, чтобы Чан Кайши имел связь с КНР. В этом районе имели место военные действия, но это не война. На наш взгляд, пусть Тайвань и другие острова десять, двадцать или даже тридцать лет остаются в руках чанкайшистов, мы будем это терпеть.
Хрущёв Н. С.: Хочу сказать, что при первой встрече на обеде в посольстве СССР в США Эйзенхауэр сказал, что вот де они, американцы, в течение ряда лет ведут переговоры с КНР и никаких результатов и что даже пятерых американцев, находящихся в заключении в КНР, они, китайцы, не соглашаются освободить, а это усложняет положение и сильно раздражает американский народ. Более того, Эйзенхауэр сказал мне, что пусть уезжают из США все китайцы, которые пожелают этого, мы их не держим. Эйзенхауэр сказал также мне, что я напрасно еду в Китай.
Мао Цзэдун: Китай с Германией не одинаковы не только потому, что население на Тайване значительно меньше населения на китайском материке, но и потому, что Китай после Второй мировой войны был не побеждённой страной, а в числе стран-победительниц. Германия была разделена на два государства в результате Потсдамского соглашения. В Корее 38‑я параллель была также установлена по соглашению между Ким Ир Сеном и нами, с одной стороны, и американцами — с другой. Вьетнам был разделён на Северный и Южный в соответствии с Женевскими соглашениями. Что же касается Тайваня, по нему не было решения на международной конференции. Появление американцев на Тайване вызвало недовольство не только в социалистических странах, но и в Англии, в самих США и в других странах.
Хрущёв Н. С.: Эйзенхауэр это понимает. Но дело в том, что он должен признать сначала революцию в Китае, а затем уж и правительство. Революцию-то он как раз и не хочет признавать.
Мао Цзэдун: Да, это так. США это понимают, но хотят вести переговоры по своему направлению. Правительство США намекало на то, чтобы КНР сделала заявление о неприменении силы в тайваньском вопросе. Американцы хотят получить гарантию о неприменении оружия, а сами намерены действовать так, как им заблагорассудится.
Хрущёв Н. С.: Я не знал ничего, что в КНР держат в заключении пять американцев. Так ли это? В беседе с Эйзенхауэром я лишь сказал, что в порядке дружеского совета могу затронуть этот вопрос в Пекине.
Чжоу Эньлай: 1 августа 1955 г. в Женеве между нами и американцами было достигнуто соглашение, по которому могли быть возвращены в США американцы, длительное время проживавшие в КНР (эмигранты). Однако было оговорено, что если подобные лица совершат какие-либо преступления, то они могут быть арестованы. Китайское законодательство предусматривает также, что если заключённый хорошо себя проявил в тюрьме, то он может быть освобождён досрочно. Вторая категория лиц, о предоставлении которым права выезда из КНР была достигнута договорённость — это военнопленные. Над Китаем в районе г. Аньдун, а не в Корее, был сбит американский самолёт. Находившиеся в этом самолёте тринадцать американских военнослужащих были взяты в плен. Мы их впоследствии всех освободили. Вы помните, что вопрос об американских военнопленных обсуждался Организацией Объединённых Наций и что в КНР по этому делу приезжал в 1955 г. генеральный секретарь ООН Д. Хаммаршельд. Позднее Хаммаршельда в связи с этим же вопросом приезжал также Мендес-Франс. Американцы через англичан сообщили нам, что они хотели бы переговоров с КНР. Мы пошли на это — начались переговоры. Мы проявили инициативу, выпустили тринадцать человек американских военнопленных. Поэтому на совещании в Женеве у американцев не было повода для спора. После этого у нас в заключении оставались ещё двое американцев — Фекто и Дауни, которые являются агентами Центрального разведывательного бюро США и были пойманы с поличным. Самолёт, на котором они находились, был сбит, когда они пытались без посадки самолёта с помощью специального приспособления поднять на борт своих шпионов. Китайский суд приговорил их к длительным срокам тюремного заключения: одного к пожизненному заключению, второго — к двадцати годам. Когда Хаммаршельд приезжал в КНР, то он говорил, что в его миссию не входит вести переговоры об этих двух американцах. Остальные трое являются лицами, постоянно проживавшими в Китае, и арестованы за ведение шпионской деятельности. Всего у нас было что-то около девяноста американцев. Большинство из них мы выпустили, и сейчас в КНР в заключении находятся лишь пять человек. Все они шпионы и по китайским законам подвергнуты тюремному заключению. Нам думается, что мы, китайцы, выпустили даже слишком много американцев.
Хрущёв Н. С.: Я первый раз обо всем этом слышу. Но если хотите знать наше мнение, то мы, будь мы на вашем месте, поступили бы по-другому. Американцев, находящихся в КНР в заключении, следовало бы, если держать курс не на обострение, или выслать или обменять на соответствующих лиц. Так делал в своё время Ленин и делал правильно. Если, так сказать, «дразнить гусей», то, конечно, американцев можно продолжать задерживать. В своё время ведь обменяли же мы Ракоши на одного из задержанных нами венгерских шпионов. Одним словом, по нашему мнению, находящихся в заключении американцев лучше всего отпустить.
Мао Цзэдун (с явным неудовольствием и обидчиво): Конечно, можно отпустить или не отпустить, и мы американцев сейчас не отпустим, а сделаем это позже в более подходящее время. Ведь американцы отправили на Тайвань большое число наших добровольцев в Корее и немало бойцов армии КНДР в Южную Корею.
Хрущёв Н. С.: Хорошо. Это ваше внутреннее дело. Мы в него не вмешиваемся. Но ваша постановка вопроса и то, что вы, видимо, обиделись, затрудняет обмен мнениями. Хочу подчеркнуть, что я не представитель США и не ходатай за американцев. Я представитель своего советского, социалистического государства, Коммунистической партии Советского Союза. И если я затронул здесь этот вопрос, то только затем, чтобы просто в нём разобраться и изложить нашу точку зрения, так как этот вопрос является средством, будирующим международную обстановку.
Мао Цзэдун: То есть затрудняет американцев.
Хрущёв Н. С.: Он, этот вопрос, затрудняет и нас. Мы имеем большие основания предъявлять претензии США. Ведь они задерживают значительное число так называемых перемещённых лиц. Слабость нашей позиции заключается в том, что немало из этих людей не желают возвращаться в СССР. Разумеется, с американцами мы не обсуждали вопроса об освобождении находящихся в заключении в КНР американцев. Я лишь обещал Эйзенхауэру в порядке дружеского совета затронуть этот вопрос во время моего пребывания в КНР. Да и американцы поднимали этот вопрос лишь косвенно.
Мао Цзэдун: Вопрос о Тайване ясен, мы не только не тронем Тайвань, но и прибрежные острова в течение десяти, двадцати, а может быть и тридцати лет.
Хрущёв Н. С.: Тайвань — это неотделимая часть, провинция Китая, в этом принципиальном вопросе у нас нет расхождений. Но что касается пяти американцев, то мы бы его решили по-другому. Вы говорите, что вы проживёте без Тайваня в течение десяти, двадцати или даже тридцати лет. Но здесь главное вопрос тактики. Тайваньский вопрос создаёт трудности не только американцам, но и нам. Между собой, в конфиденциальном порядке, мы говорим, что из-за Тайваня воевать не будем, но, так сказать, вовне мы, наоборот, говорим, что в случае обострения обстановки из-за Тайваня СССР будет защищать КНР. В свою очередь, США заявляют, что они будут защищать Тайвань. Таким образом, создаётся своего рода предвоенная обстановка.
Мао Цзэдун: Как же нам быть тогда? Поступать так, как говорят США, то есть заявить о неприменении силы в районе Тайваня и следовать по пути превращения этого вопроса в международный?
Чжоу Эньлай: Что касается тайваньского вопроса, то здесь следует проводить чёткую грань между двумя его аспектами: отношения между Китайской Народной Республикой и Тайванем — это внутренний вопрос, а отношения межу Китаем и Америкой в связи с тайваньским вопросом — это международный аспект этой проблемы.
Хрущёв Н. С.: Это ясно, и мы так говорили Эйзенхауэру, как вы могли это видеть из выдержки из записи моей беседы с президентом. Разумеется, любой вопрос имеет много сторон. Главное — какое положить начало. В своё время на Дальнем Востоке Советского Союза Лениным была создана Дальневосточная республика, которую Ленин признавал. Учтите при этом, что эта республика была создана на одной и той же территории Советского Союза. Это было невероятно, но Ленин временно на это пошёл. Впоследствии, как это и должно быть, Дальневосточная республика слилась с Советским Союзом.
Мы не имеем предложений по тайваньскому вопросу, но считали бы, что следует искать путей для смягчения обстановки. Мы, будучи вашими союзниками, ничего не знали о ваших мероприятиях по тайваньскому вопросу, и я сегодня в первый раз слышу ряд положений вашей позиции в этой области. А следовало бы нам, союзникам, обмениваться мнениями по всем тем вопросам, которые могут вовлечь в события не только нас, но и ваших друзей. Надо бы поискать таких путей, которые способствовали бы ослаблению международной напряжённости, не нанося ущерба престижу и суверенным правам КНР.
Мао Цзэдун: Наш генеральный штаб информировал вас о наших намерениях в тайваньском вопросе через вашего главного военного советника, которого мы просили сообщить обо всём министерству обороны СССР. Я хотел бы сразу уточнить, что мы не намеревались предпринимать в районе Тайваня каких-либо крупных военных действий, а лишь стремились усилить трудности Соединённых Штатов в связи с тем, что они завязли в Ливане. И мы считаем, что это наше мероприятие было успешным.
Хрущёв Н. С.: Мы придерживаемся другой точки зрения по этому вопросу.
Мао Цзэдун: Хотя мы и обстреливаем прибрежные острова, но предпринимать попытки освободить их не будем. Мы думаем также, что Соединённые Штаты не будут воевать из-за прибрежных островов и Тайваня.
Хрущёв Н. С.: Да, американцы из-за Тайваня и прибрежных островов на войну не пойдут. Нам известно содержание инструкций, которые были даны Даллесу, когда он ехал на встречу с Чан Кайши. Если вас этот документ интересует, мы вам можем его показать. Что касается обстрела прибрежных островов, то если уж вы стреляете, то следует брать острова, а если вы не считаете необходимым брать острова, то нечего и стрелять. Я не понимаю такой вашей политики. Честно говоря, я думал, что вы возьмёте острова и был огорчён, когда узнал, что вы их не взяли. Это, конечно, ваше дело, но я говорю об этом как союзник.
Мао Цзэдун: Мы сообщили вам о наших намерениях в отношении Тайваня за месяц до того, как мы начали обстрел прибрежных островов.
Хрущёв Н. С.: Вы сообщили нам не о вашей политике в этом вопросе, а лишь об отдельных мероприятиях. Мы высказали нашу позицию, и теперь ваше дело соглашаться с нами или нет. Мы не совсем понимаем вашу политику в международных вопросах. Вопросы международной политики мы должны координировать. Нам, видимо, следует подумать над тем, нет ли необходимости обменяться по линии министерств иностранных дел мнениями по крупным политическим вопросам, по которым между ними нет согласия.
Мао Цзэдун: Как я уже говорил, мы сообщали вам о своих намерениях через наш генеральный штаб. Однако мне хотелось бы знать, какова ваша точка зрения по вопросу о том, что нам надлежало бы делать.
Хрущёв Н. С.: Мы за смягчение напряжённости. Мы хотим только того, чтобы народы поняли, что мы за мир. Обстреливать острова, чтобы дразнить кошек, не стоит.
Мао Цзэдун: Это наша политика. Наши отношения с Чан Кайши и с Америкой — это разные вещи. С Соединёнными Штатами мы будем стремиться решать вопросы мирными средствами. Если Соединённые Штаты не уйдут с Тайваня, то мы будем вести переговоры с ними до тех пор, пока они не уйдут оттуда. Отношения с Чан Кайши — это наш внутренний вопрос и его можно решать не только мирными, но и другими методами. Что касается создания Дальневосточной республики, а также того факта, что от Советского Союза были отделены в своё время Литва, Латвия и Эстония, то здесь следует иметь в виду, что там не было иностранного вмешательства.
Хрущёв Н. С.: Вопрос о Литве, Латвии и Эстонии, Польше, Грузии и Армении — это вопрос совершенно другого характера. Это вопрос национального самоопределения. Что касается Дальневосточной республики, то она была частью России.
Мао Цзэдун: Тайваньский вопрос является очень сложным.
Хрущёв Н. С.: Понимание вопроса о Тайване у нас с вами едино. В настоящее время стоит вопрос лишь о тактике. Вы никак не хотите выработать понятную для нас политику в этом вопросе. Вы можете подумать, что мы якобы вмешиваемся в ваши внутренние дела, но мы высказываем свои соображения. В связи с этим следует отметить, что мы не знаем, какой будет ваша политика в этом вопросе завтра.
Мао Цзэдун: Мы не хотим войны с Соединёнными Штатами.
Хрущёв Н. С.: Так вопрос ставить не следует. Ни вы, ни мы не хотим войны — это известно. Дело в том, что не только мировое общественное мнение не знает, что вы можете предпринять завтра, но даже мы, ваши союзники, не знаем этого.
Мао Цзэдун: Здесь может быть два пути. Первый из них — делать так, как требуют американцы, то есть дать гарантию о неприменении силы в отношении Тайваня. Американцы давно так ставят вопрос и говорили нам об этом через Идена ещё в марте 1955 года. Второй путь — провести чёткую грань между отношениями с Соединёнными Штатами и отношениями с чанкайшистами. Вопросы, связанные с отношениями с Соединёнными Штатами, мы думаем решать мирным путём, мирными переговорами. Что касается отношений с Чан Кайши, то здесь могут быть использованы любые методы, ибо отношения с Чан Кайши являются нашим внутренним делом.
После часового перерыва обмен мнениями был возобновлён.
Мао Цзэдун: Что будем делать?
Чжоу Эньлай: Продолжать.
Мао Цзэдун: Так, как предлагают американцы, нам делать не очень хорошо. В свою очередь американцы не хотят делать по-нашему.
Хрущёв Н. С.: Вы ставите нас в неловкое положение. Вы ставите вопрос так, как будто мы занимаем позицию американцев, в то время как мы занимаем нашу советскую, коммунистическую позицию.
Мао Цзэдун: Может быть нам отложить этот вопрос на неопределённое время. Все видят, что мы не близки с Соединёнными Штатами и что Соединённые Штаты, а не мы, посылают свой флот к нашим берегам.
Хрущёв Н. С.: Надо иметь в виду, что и мы небезгрешны. Ведь в Южную Корею мы сами втащили американцев. Надо предпринимать такие шаги, в ответ на которые американцы могли бы предпринять шаги в сторону смягчения обстановки. Надо искать способы смягчения обстановки, искать пути для улучшения положения. Вы знаете, что, когда имели место события в Венгрии, то у нас не дрогнула рука, чтобы решительно разгромить контрреволюцию. Товарищ Лю Шаоци был тогда у нас, и мы вместе решили тогда этот вопрос. Если вновь придёт необходимость, то мы опять, можете быть в этом уверены, неукоснительно выполним свой интернациональный коммунистический долг. Мы считали бы, что нужно выработать целую программу мероприятий, и надо сделать так, чтобы народ нас понял. После смерти Сталина мы многого добились. Я вам могу рассказать о ряде моментов, с которыми я и сам был не согласен. Что нам оставил Сталин? Вокруг Москвы стояли пушки, готовые в любой момент открыть огонь. Мы каждую минуту ждали нападения. Нам удалось ликвидировать такое положение, и мы горды этим. Причём учтите, что, добившись этого положения, мы не сдали никаких своих принципиальных позиций. Мы поставили этот вопрос потому, что не понимаем вашу позицию, не понимаем, в частности, и вашего конфликта с Индией. У нас в течение 150 лет был спор с Персией по пограничным вопросам. Три-четыре года назад мы решили этот вопрос за счёт передачи Персии некоторой части нашей территории. Мы рассматриваем вопрос так: больше на пять километров, или меньше на пять километров у нас земли — это неважно. Я беру пример с Ленина, который отдал Турции Каре, Ардаган и Арарат. И до настоящего времени у нас в Закавказье среди части людей имеется определённое недовольство этими мероприятиями Ленина. Но я считаю эти действия правильными. Об этом я говорю для того, чтобы показать, что для нас этот территориальный вопрос не был непреодолимым. У вас с Индией в течение многих лет были хорошие отношения. И вдруг — кровопролитный инцидент, в результате которого Неру попал в очень тяжёлое положение. Вы можете сказать, что Неру буржуазный деятель. Но мы это знаем. Если Неру уйдёт, то кто будет лучше его? Далай-лама ушёл из Тибета, он буржуазный деятель. Нам этот вопрос также неясен. Когда были события в Венгрии, то Неру был против нас, и мы на это не обижались, ибо от него, как буржуазного деятеля, ничего другого нельзя было и ожидать. Но хотя он и был против нас, это не помешало нам сохранить с ним хорошие отношения. Если вы позволите, то я вам скажу то, что не положено говорить гостю,— события в Тибете ваша вина. Вы господствовали в Тибете, должны были там иметь свою разведку и знать о планах и намерениях далай-ламы.
Мао Цзэдун: Неру также говорит, что события в Тибете произошли по нашей вине. Кроме того, в Советском Союзе было опубликовано заявление ТАСС по вопросу о конфликте с Индией.
Хрущёв Н. С.: Вы что же хотите, чтобы мы одобрили ваш конфликт с Индией? Это было бы глупо с нашей стороны. Заявление ТАСС было необходимым. Вы, очевидно, всё же усматриваете некоторую разницу между мной и Неру. Если бы мы не выступили с заявлением ТАСС, то могло бы создаться впечатление, что против Неру создан единый фронт социалистических стран. Заявление же ТАСС сделало этот вопрос вопросом между вами и Индией.
Мао Цзэдун: Наша ошибка заключается в том, что мы сразу же не разоружили далай-ламу. Но у нас тогда не было контакта с народными массами Тибета.
Хрущёв Н. С.: Да у вас и сейчас нет контакта с населением Тибета.
Мао Цзэдун: У нас разное понимание этого вопроса.
Хрущёв Н. С.: Конечно, именно поэтому мы затронули этот вопрос. Можно сказать о следующем: и у нас, и у вас имеются корейцы, которые бежали от Ким Ир Сена. Но это не даёт нам оснований портить отношения с Ким Ир Сеном, мы по-прежнему остаёмся с ним хорошими друзьями. Что касается ухода далай-ламы из Тибета, то будь мы на вашем месте, мы бы ему не дали возможности уйти. Лучше бы, если бы он был в гробу. А он сейчас в Индии и может быть поедет в США. Разве это выгодно социалистическим странам?
Мао Цзэдун: Это невозможно, мы не могли его тогда арестовать. Воспрепятствовать его уходу мы не могли, ибо граница с Индией имеет большую протяжённость, и он мог перейти её в любом пункте.
Хрущёв Н. С.: Дело не в аресте, я говорю лишь о том, что его напрасно выпустили. Если вы ему дали возможность бежать в Индию, то причём же здесь Неру. Мы считаем, что тибетские события — это вина Коммунистической партии Китая, а не Неру.
Мао Цзэдун: Нет, это вина Неру.
Хрущёв Н. С.: Тогда за события в Венгрии виноваты не мы, а Соединённые Штаты Америки, так вас понимать? Вы поймите, мы имели в Венгрии армию, мы поддерживали дурака Ракоши — в этом наша ошибка, а не ошибка Соединённых Штатов.
Мао Цзэдун: Разве можно сравнивать Ракоши с далай-ламой?
Хрущёв Н. С.: Если хотите, то в известной степени да.
Мао Цзэдун: Индусы действовали в Тибете, исходя из того, что он как будто принадлежит им.
Хрущёв Н. С.: Мы знаем это. Как вам известно, Непал хотел иметь у себя советского посла, а мы долго туда своего посла не направляли. Так же делали и вы. Причина этого заключается в том, что Неру не хотел, чтобы там были советские и китайские послы. Этому не следует удивляться — от Неру ничего другого и ожидать нельзя было. Но это не должно быть для нас поводом для разрыва с ним отношений.
Мао Цзэдун: Неру мы также поддерживаем, но в тибетском вопросе должны его разбить.
Хрущёв Н. С.: Зачем вам надо было убивать людей на границе с Индией?
Мао Цзэдун: Они на нас первыми напали, перешли границу и вели огонь в течение двенадцати часов.
Чжоу Эньлай: Каким же данным вы больше верите — нашим или индийским?
Хрущёв Н. С.: Хотя индусы первыми напали, но у китайцев убитых нет, а у индусов есть.
Чжоу Эньлай: Что же нам делать, если они первыми на нас нападают. Не можем же мы стрелять в воздух. Ведь индусы перешли даже линию Макмагона. Кроме того, в ближайшее время в Китай приезжает вице-президент Радхакришнан. Это говорит о том, что мы предпринимаем меры для разрешения вопроса мирным путём, путём переговоров. В моём письме от 9 сентября с. г. в адрес Неру мы подробно объяснили всё то, что произошло между нами и Индией.
Хрущёв Н. С.: Товарищ Чжоу Эньлай, Вы много лет были министром иностранных дел КНР и знаете не хуже меня, как можно без крови решать спорные вопросы. В данном случае я вовсе не затрагиваю вопрос о границе, ибо если китайцы и индусы не знают, где же между ними проходит граница, то мне, русскому, не стоит вмешиваться. Я только против методов, которые были уже применены.
Чжоу Эньлай: Мы ничего не знали до определённого времени о пограничном инциденте и все меры там были предприняты местными органами без указаний центра. Кроме того речь идёт о трёх спорных районах между Китаем и Индией. Индусы первыми перешли через линию Макмагона и первыми открыли огонь. Линию Макмагона не признавало ни одно правительство Китая. Если бы на границы СССР напали, скажем, финны, то ответили бы вы им, или нет?
Суслов М. А.: Мы не имели бы претензий к финскому правительству.
Хрущёв Н. С.: То, что Центр ничего не знал об инциденте, для меня это ново. Я могу рассказать вам о том, против чего был я сам. 22 июня 1941 года немцы начали наступление против Советского Союза. Сталин запретил открывать ответный огонь, и указание об открытии огня было дано только по прошествии некоторого времени. Сталин объяснял это тем, что это, возможно, была провокация. Конечно, это было ошибкой Сталина. Он просто струсил. Здесь же совсем другое дело.
Чжу Дэ: Индусы перешли через линию Макмагона, которая и без того отторгает от Китая 90 тыс. кв. км.
Чэнь И: После мятежа в Тибете в Индии неоднократно поднималась антикитайская, антикоммунистическая кампания. Вокруг нашего посольства в Дели и консульства в Калькутте устраивались демонстрации, участники которых поносили руководителей КНР и выкрикивали антикитайские лозунги. Мы ничего подобного не предпринимали, и посол Индии в КНР не имел ни малейшего повода для обвинения нас в недружелюбии.
Хрущёв Н. С.: Нашим советским представителям за границей доставалось гораздо больше, чем вашим. За историю нашего государства было убито немало наших советских послов за границей. У нас же в Советском Союзе был убит один германский посол в 1918 г. Если у нас в Советском Союзе и побили в своё время стекла в посольстве Соединённых Штатов и Федеративной Республики Германии, то это мы сами организовали.
Чэнь И: Если говорить об эффективности работы по перетягиванию Неру на свою сторону, то наш метод окажется более эффективным, а ваш является приспособленчеством.
Хрущёв Н. С.: Чэнь И — министр иностранных дел, умеет взвешивать свои слова. Это он сказал не случайно. Мы существуем сорок два года. Из них тридцать лет мы существовали одни и ни к кому не приспосабливались, а проводили свою принципиальную коммунистическую политику.
Чэнь И (очень возбуждённо и запальчиво): Китайский народ долгое время вызывал жалость, в течение многих десятилетий подвергался гнёту и английских, и американских, и французских и других империалистов. Это советские товарищи должны понять. Мы сейчас предпринимаем определённые меры для разрешения мирным путём конфликта с Индией, об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что, видимо, в середине октября с. г. к нам приедет вице-президент Индии Радхакришнан. У нас тоже есть определённый элемент приспособленчества. Вы должны более правильно понимать нашу политику, наша линия является более правильной и твёрдой.
Хрущёв Н. С.: Ишь какой левый; смотрите, товарищ Чэнь И, пойдёте налево, а можете выйти направо. Дуб тоже твёрдый, да ломается. Я думаю, что этот вопрос лучше оставить, ибо мы по-разному его понимаем.
Чжоу Эньлай: Товарищ Хрущёв, даже индусы сами не знают, что и как произошло на индийско-китайской границе.
Линь Бяо: Во время войны между Советским Союзом и фашистской Германией Советская Армия, разгромив фашистов, вошла в Берлин. Это не значит, что Советский Союз начал войну.
Хрущёв Н. С.: Не мне, генерал-лейтенанту, учить Вас, товарищ маршал.
Суслов М. А.: Вы, товарищ Линь Бяо, сравниваете совсем несравнимые вещи. Во время Отечественной войны были убиты десятки миллионов людей, а здесь произошёл пустяковый инцидент.
Чжоу Эньлай: Индусы не вывели свои войска оттуда, куда они забрались. Стремясь к мирному урегулированию конфликта, мы предлагали и предлагаем решать его по частям.
Хрущёв Н. С.: Всё, что вы делаете сейчас, это правильно. Но мы не согласны с тем, что вы сделали раньше.
Чжоу Эньлай: Индусы в течение сорока дней до начала провокации вели широкую антикитайскую пропаганду. Они первыми перешли границу, первыми открыли огонь. В таких условиях можно считать, что мы спровоцировали инцидент?
Хрущёв Н. С.: Мы с вами коммунисты, а у них там Ноев Ковчег. Вы, товарищ Чжоу Эньлай, не хуже меня всё это понимаете.
Суслов М. А.: Ноев Ковчег следует понимать, что у них там каждой твари по паре.
Пэн Чжэнь Хрущёв Н. С.: Никто не говорит, что нельзя ругать. Но стрелять — это не ругать.
Пэн Чжэнь: Линия Макмагона — это грязная линия, которая не была признана ни одним китайским правительством.
Хрущёв Н. С.: Нас здесь трое, а вас — девять человек, и вы все повторяете одно и то же. Думаю, что это бесполезно. Я хотел лишь высказать нашу позицию. Принять или не принять её — это ваше дело.
Мао Цзэдун: Конфликт с Индией на границе — это лишь частичный пограничный вопрос, а не столкновение между двумя правительствами. Неру и сам не знает, что же там произошло. Как выяснилось, их патрульные части перешли линию Макмагона. Мы все это узнали значительно позже, после того, как имел место инцидент. Обо всём этом не знал ни Неру, ни даже наш военный округ в Тибете. Когда Неру узнал, что их патрульные части перешли линию Макмагона, то он дал указание им уйти оттуда. Мы также провели работу для мирного разрешения вопроса.
Хрущёв Н. С.: Если бы это было сделано сразу после перестрелки, то не было бы и конфликта. Кроме того, вы нас довольно длительное время не информировали об инциденте на границе.
Лю Шаоци: 6 сентября я информировал вас через товарища Антонова о положении на границе. Раньше мы проинформировать вас не могли, ибо сами ещё не разобрались.
Чжоу Эньлай: Заявление ТАСС было опубликовано раньше, чем было передано вам моё письмо Неру. Оно было передано 9 сентября во второй половине дня товарищу Антонову.
Суслов М. А.: Видимо, почти одновременно, ибо надо иметь в виду, что разница во времени между Москвой и Пекином составляет пять часов.
Громыко А. А.: Посол Индии в СССР говорил мне, что китайское письмо не только не вносит успокоения, но наоборот отбрасывает всё назад.
Суслов М. А.: В настоящее время температура спала и можно оставить этот вопрос.
Мао Цзэдун Суслов М. А.: Нет, не только, но и благодаря решению вашего парламента.
Лю Шаоци: 6 сентября с. г. я передавал вам через товарища Антонова, что мы будем в течение недели давать отпор индусам.
Суслов М. А.: Решение вашего парламента было значительно мягче, чем нота.
Пэн Чжэнь: Делегаты Всекитайского собрания народных представителей задавали мне вопрос, как же понимать заявление ТАСС, не так ли, что старший брат, не разобравшись, где правда, а где ложь, побил и КНР и Индию.
Ван Цзясян: Но первыми стрелять начали не мы, а индусы.
Хрущёв Н. С.: Да, они начали стрелять и сами падали убитыми. Наш долг высказать вам свои соображения об этом инциденте, ибо никто, кроме нас, не скажет вам об этом.
Чжоу Эньлай: Между КПК и КПСС могут иметь место споры и нерешённые вопросы, но вовне мы всегда подчёркиваем единство с Советским Союзом.
Линь Бяо: Индусы первыми начали стрелять и стреляли 12 часов, расстреляв весь свой боезапас. Разный подход к вопросу допустим, но факты есть факты: 1) индусы первыми перешли границу, 2) индусы первыми открыли огонь, 3) индусы вели огонь в течение двенадцати часов. В такой ситуации может быть два подхода к вопросу: 1) индусы перешли границу и мы отступаем, 2) индусы перешли границу, мы даём отпор.
Мао Цзэдун: Отпор был дан по решению местных военных органов.
Линь Бяо: Команды сверху дано не было.
Мао Цзэдун: Далай-ламу мы не могли удержать, ибо граница с Индией имеет большую протяжённость, и он мог перейти её в любом пункте.
Суслов М. А.: Нужно было заранее знать о его намерениях и заговорах.
Мао Цзэдун: Мы хотели повременить с преобразованиями в Тибете четыре года.
Хрущёв Н. С.: И это было вашей ошибкой.
Мао Цзэдун: Решение об отложении преобразований было принято раньше, после того, как далай-лама побывал в Индии. Мы не могли без повода начать там наступление. А на этот раз у нас был хороший повод, и мы выступили. Это-то как раз вам, видимо, и не понятно. Вы убедитесь потом, что линия Макмагона с Индией сохранится, пограничный конфликт будет ликвидирован.
Хрущёв Н. С.: Это хорошо. Но вопрос не в линии. Мы её не знаем и знать не хотим.
Мао Цзэдун: Пограничный вопрос с Индией будет решён нами путём переговоров.
Хрущёв Н. С.: Такое ваше намерение мы приветствуем.
Чжоу Эньлай: 22 января с. г. мы предлагали Неру провести переговоры по пограничным вопросам. Тогда он не согласился на это. Сейчас же он на это согласен.
Мао Цзэдун: Вы нам приклеили два ярлыка — конфликт с Индией произошёл по нашей вине, уход далай-ламы также является нашей ошибкой. Мы же вам приклеили один ярлык — приспособленцы. Принимайте.
Хрущёв Н. С.: Не принимаем. Мы занимаем принципиальную коммунистическую позицию.
Мао Цзэдун: Заявление ТАСС обрадовало всех империалистов.
Суслов М. А.: Как раз наоборот. Это заявление и ваши последние меры способствовали разрядке обстановки. Империалисты были бы рады, если бы отношения между Индией и Китаем испортились. Мы располагаем сведениями о том, что американцы обращались к Неру с предложением своих услуг в связи с конфликтом между Индией и Китаем. Наши шаги охладили пыл реакции.
Линь Бяо: Весь вопрос о том, кто начал стрелять, а не о том, кто убит.
Чжоу Эньлай: Получается так, что в наш дом ворвались грабители, мы их побили и мы же виноваты.
Хрущёв Н. С.: Почему же вы можете нас критиковать, а старший брат вас не может. В одной из встреч с тов. Юдиным вы, товарищ Мао Цзэдун, очень резко критиковали КПСС, и мы эту критику приняли. Более того, с того заседания 8‑го съезда КПК, на котором выступал товарищ Микоян, вы, товарищ Мао Цзэдун, ушли. Это была демонстрация, и Микоян мог тоже уйти. Собственно, и я тоже могу собрать чемоданы и улететь, но я этого не делаю. Когда имели место события в Венгрии, товарищ Чжоу Эньлай приезжал к нам и прочитал нам лекцию. Он обвинил нас и за Бессарабию, и за Прибалтийские страны. И мы приняли этот урок. Получается так, что вам можно делать нам замечания, а нам нет. У нас сейчас даже некоторые члены президиума ЦК КПСС говорят так: имеется формулировка «социалистический лагерь во главе с Советским Союзом
», а на деле отсутствует даже уважение к замечаниям со стороны КПСС. Не свысока ли вы говорите с нами?
Мао Цзэдун: Мы вам высказали свои соображения в конфиденциальном порядке. И вы на этот раз высказали в таком же порядке. Это хорошо. Это пойдёт на пользу делу. Однако то, что вы выступили открыто, я имею в виду заявление ТАСС, это нехорошо.
Громыко А. А.: Заявление ТАСС нисколько не оттолкнуло Индию от Китайской Народной Республики. (Зачитал выдержку).
Пэн Чжэнь: Нам тоже надо высказаться. Ведь индусы первыми перешли границу, первыми открыли стрельбу и вели огонь в течение двенадцати часов. Только что товарищ Мао Цзэдун говорил, что никто не знал точно, что же в конце концов произошло на китайско-индийской границе.
Хрущёв Н. С.: Вы не терпите возражений, считаете себя ортодоксами, в этом и проявляется ваше высокомерие. Чэнь И нам приклеил ярлык, причём ярлык политический. На каком основании он это сделал?
Чэнь И: Заявление ТАСС было поддержкой Индии, поддержкой буржуазии.
Хрущёв Н. С.: Вы хотите нас подчинить себе, но у вас это не выйдет, мы тоже партия, мы идём своим путём, ни к кому не приспосабливаясь.
Мао Цзэдун: А на каком же пути мы?
Хрущёв Н. С.: Мы всегда считали и считаем, что мы с вами идём вместе одной дорогой и видим в вас своих лучших друзей.
Мао Цзэдун: Не могу понять, в чём же наша ошибка? Керенский и Троцкий у вас тоже убежали.
Хрущёв Н. С.: Далай-лама убежал, а вы не виноваты? Ведь и у нас были же ошибки и факты. То, что мы допустили побег из СССР Керенского — это наша ошибка, но нужно иметь в виду, что это случилось буквально в первые дни революции. Ленин под честное слово отпустил генералов Краснова и Каледина. Что касается Троцкого, то его Сталин выслал. Неру может переметнуться к США. Он относится к числу наших попутчиков, которые идут с нами, когда это им выгодно. Когда мы оказывали Насеру помощь, мы знали, что он может выступить и против нас. Что мы сделали, когда он действительно выступил против нас? Мы ему предоставили кредит для строительства высотной Асуанской плотины. Это тактика. Если бы не дали кредит, Насер ушёл бы в объятия Америки.
Мао Цзэдун: Вы видите только наши «угрожающие жесты» и не видите другой стороны — нашей борьбы за то, чтобы перетянуть Неру на нашу сторону.
Хрущёв Н. С.: Мы не уверены в том, что Насер долго продержится с нами. Нас связывает лишь очень тоненькая ниточка, которая в любое время может порваться.
Чэнь И: Я возмущён вашим заявлением о том, что «ухудшение отношений с Индией произошло по нашей вине
».
Хрущёв Н. С.: Я же возмущён вашим заявлением о том, что мы приспособленцы. Мы должны поддерживать Неру, помочь ему удержаться у власти.
Мао Цзэдун: Тибетские события и пограничный конфликт — это временные явления. Лучше всего нам на этом закончить обсуждение этих вопросов. Можно ли оценить отношения между нами так, что мы в целом едины и что отдельные разногласия не мешают нашей дружбе?
Хрущёв Н. С.: Мы придерживались и придерживаемся именно такой точки зрения.
Мао Цзэдун: Я хочу внести уточнение — я вообще не был на заседании 8‑го съезда, когда выступал Микоян. Мне надо поговорить лично с Микояном.
Хрущёв Н. С.: Вы на этом заседании не были именно потому, что там выступал Микоян. Чжоу Эньлай прочитал нам в своё время хорошую лекцию. Он хороший лектор, но с содержанием лекции я не согласен.
Лю Шаоци: О наших с вами разногласиях мы никогда, никому, ни одной из братских партий не говорили.
Хрущёв Н. С.: Это хорошо, это правильно. Вы нам дали первый урок, мы вас выслушали, вы должны и нас выслушать. Откажитесь от политических обвинений, иначе мы испортим отношения между нашими партиями. Мы ваши друзья и говорим вам правду. Мы ни к кому не хотим приспосабливаться, даже к друзьям.
Чэнь И: Но ведь и вы, говоря, что осложнение отношений с Индией и уход далай-ламы произошли по нашей вине, бросили нам два политических обвинения. Я считаю, что вы всё же приспосабливаетесь.
Хрущёв Н. С.: Это совершенно разные вещи. Я указал вам лишь на отдельные ваши промахи и не бросал вам принципиальных обвинений, а вы выдвинули именно принципиальное обвинение. И если вы считаете нас приспособленцами, товарищ Чэнь И, то не подавайте мне руку, я её не приму.
Чэнь И: Я также. Должен сказать, что я не боюсь вашего гнева.
Хрущёв Н. С.: Не надо на нас плевать с маршальской высоты. Не хватит плевков. Нас не заплюёшь. Хорошо же складывается положение: с одной стороны, говорите о формуле «во главе с Советским Союзом
», а с другой — не даёте мне сказать и слова. О каком же равноправии может в таком случае идти речь. Именно поэтому на ⅩⅩⅠ съезде мы поставили вопрос об отказе от формулы «социалистический лагерь во главе с Советским Союзом
». Мы не хотим, чтобы партии стояли во главе. Все компартии равноправны и независимы. Иначе фальшивое положение.
Мао Цзэдун (примирительно): Чэнь И говорит о частностях, не надо обобщать.
Ван Цзясян: Дело заключается в неправильном переводе. Чэнь И не говорил о приспособленчестве, как о какой-то доктрине.
Хрущёв Н. С.: Мы сбили не один американский самолёт, и всегда говорили, что они сами разбивались. Это вы никак не можете назвать приспособленчеством.
Суслов М. А.: Сейчас дело идёт к переговорам между вами и Индией. Это хорошо.
Громыко А. А.: Нет ли необходимости в том, чтобы КНР выступила с заявлением, которое бы способствовало разрядке обстановки? Оговариваюсь, что я говорю об этом без предварительного обмена мнениями с т. Хрущёвым.
Чжоу Эньлай: Выступать с таким заявлением нет необходимости. Мы сообщили индусам, что вице-президент Радхакришнан может приехать к нам в любое удобное для него время в период с 15 октября по 1 декабря.
Хрущёв Н. С.: Я тоже хочу высказать мысль, которая у меня появилась только что в связи с вопросом о приезде вице-президента. Не вызовет ли некоторое недоумение, что в КНР приедет вице-президент, а не президент и не премьер-министр?
Чжоу Эньлай: Кандидатура Радхакришнана была предложена самими индусами. Президент и премьер-министр Индии прислали нам поздравления по случаю 10‑летия КНР. В ответ на послание мы вновь напомним о приглашении Радхакришнану приехать в КНР.
Мао Цзэдун: В «Правде» было опубликовано только в сокращённом виде письмо Чжоу Эньлая Неру, а сообщение ТАСС мы опубликовали полностью. Может быть на этом и закончим обсуждение этих вопросов и займёмся Лаосом?
Хрущёв Н. С.: Хорошо, давайте, но я к этому делу не имею ни малейшего интереса, ибо само это дело маленькое, а шумят вокруг него много. Сегодня к нам приходил Хо Ши Мин и беседовал с нами о Лаосе. Я его отправил к вам, потому что это вас должно волновать. Во время событий в Венгрии и Польше к нам приезжали т.т. Лю Шаоци и Чжоу Эньлай. Мы с тов. Лю Шаоци придерживались разных, порой диаметрально противоположных позиций. В течение нескольких дней мы не могли выработать единого мнения. Наши позиции менялись, но потом мы договорились и вопрос решили хорошо.
Мао Цзэдун: Мы против расширения огня в Лаосе.
Хрущёв Н. С.: Мы также против этого.
Лю Шаоци: Министр обороны Демократической Республики Вьетнам имеет план расширения борьбы в Лаосе. Хо Ши Мин против этого плана, против расширения военных действий. Мы поддерживаем его позицию.
Хрущёв Н. С.: Не следует расширять боевых действий в Лаосе, ибо в противном случае туда придут американцы. Тогда они будут стоять на границе с Демократической Республикой Вьетнам и наверняка будут совершать провокации против ДРВ. Таким образом, они будут расположены в непосредственной близости от ДРВ, в то время как мы удалены на довольно значительное расстояние от ДРВ. Если обстановка осложнится, то американцы могут очень быстро раздавить ДРВ и мы не успеем ничего предпринять. По нашему мнению, нужно посоветовать вьетнамским товарищам не расширять военных действий в Лаосе.
Мао Цзэдун: В этом у нас с вами полное единство точек зрения. Мы вообще стоим за то, чтобы не только не расширять боевые действия в Лаосе, но и сохранить статус-кво в районе Тайваня. Хочу ещё раз сказать, что в августе 1958 года, когда мы начали обстрел прибрежных островов Цзиньмынь и Мацзу, мы вовсе не имели в виду начать там какие-то широкие военные действия.
Примечания
