Американский анархист номер один смотрит тебе прямо в глаза. Ноам Хомский, который родился в 1928 году в Филадельфии, произвёл революцию в изучении лингвистики и десятилетиями пускал ядовитые стрелы в империалистическую повестку своей страны, подключается к зум-конференции из Тусона.
Хомскому 93 года, но он не потерял чувства юмора и не перестал признавать трезвые размышления других людей — даже Генри Киссинджера, которого он так критиковал в 70‑х и который недавно призвал к переговорам по украинскому конфликту.
Почти час почётный профессор Массачусетского технологического института рассказывает о своих взглядах на происходящее в мире: конфликт на Украине, напряжённость между НАТО и Российской Федерацией, причины глобальной инфляции и обстановка в Соединённых Штатах, где он замечает тревожное продвижение ультраправых.
По мнению Хомского, сегодня действительно существует кризис неолиберальной модели, но при этом нет никаких свидетельств того, что её заменит какая-то иная система, более выгодная для самых обездоленных слоёв населения.
Он не боится говорить о классовой борьбе в момент, когда неолиберальная идеология низвела её до обычного словосочетания для выражения негодования, и рассуждает о смыслах новой холодной войны.
— Вооружённый конфликт подстегнул желание европейских стран укрепить свой оборонный потенциал, что идёт на пользу американской военной промышленности. Соединённые Штаты заинтересованы в том, чтобы этот кризис завершился мирно?
— Позиция американского правительства сформулирована ясно и чётко. О ней сообщили на встрече НАТО, которую Соединённые Штаты провели на авиабазе Рамштайн в Германии, а на саммите НАТО она обрела более формальный облик.
Именно на этом саммите альянс, в том числе Европа, принял официальную позицию США, согласно которой Россию нужно ослабить так, чтобы она не смогла больше предпринимать военных действий подобного масштаба.
Если хорошенько вдуматься, это значит, что Москву нужно ослабить больше, чем Версальский договор 1919 года ослабил Германию, потому что это не помешало её дальнейшей агрессии. Поэтому нужно подорвать силы России ещё серьёзнее, так, чтобы она не смогла проводить переговоры, заниматься дипломатией.
Если вдуматься ещё больше, станет ясно, что это рецепт для неслыханной игры, которая предполагает, что конфликт в Украине, смерти и бомбардировки могут продолжаться, что десятки миллионов по всему миру могут голодать, что можно обернуть вспять усилия по борьбе с изменением климата и мириться с угрозой разрушительной ядерной войны.
И всё это в надежде на то, что Россия, если её можно победить, не прибегнет к тому оружию, которым, как всем известно, она владеет и которое может опустошить Украину и заложить фундамент для ядерной войны.
Это неслыханная игра. Однако сомневаться в этой позиции считается предательством. Между тем, что касается саммита НАТО, интересно то, что Европа теперь поддерживает эту точку зрения. Американцы всегда придерживались такой политики, но Германия и Франция вели некий альтернативный дипломатический процесс. Однако на этом саммите они просто взяли и приняли позицию Соединённых Штатов.
— В конце мая Генри Киссинджер заявил, что Европа и Соединённые Штаты должны призывать к проведению переговоров, чтобы положить конец конфликту. Что вы думаете о словах бывшего госсекретаря?
— Киссинджер был одним из тех, кто указал на то, что было, по сути, очевидно. Говорить об этом считается предательством, но это элементарно. Войны заканчиваются заключением дипломатических соглашений или продолжаются, пока одна из сторон не сдастся. Это обычная логика. Но что такое дипломатическое соглашение? Дипломатическое соглашение — это нечто, на что обе стороны могут согласиться, пускай оно им и не нравится.
Другими словами, при дипломатическом соглашении ни одна из сторон не получает всё, что хочет, но они могут принять его, потому что считают его наименее худшим из вариантов. Вот что такое дипломатическое соглашение.
Как отметил Киссинджер и многие другие, получается, что любое дипломатическое соглашение будет включать какой-то путь отступления для Путина. В конце своей карьеры и, возможно, жизни, ему не придётся сбегать, потерпев полное поражение. Иначе никакого дипломатического соглашения не будет.
На Киссинджера за это яростно накинулись. Но это же элементарная логика. Либо ты добиваешься какого-то дипломатического соглашения, предполагающего пути к отступлению, либо продолжаешь военные действия, соглашаясь на все последствия для Киева и мира, и надеешься, что Россия не применит то оружие, которое, как всем известно, у неё есть, чтобы положить конец происходящему: опустошить Украину.
У неё есть для этого потенциал. Обратите внимание, что до настоящего момента Россия не прибегала к методикам, которые Соединённые Штаты используют на регулярной основе. Когда американцы бомбят Сирию, Ливию, Ирак или какую-то иную страну, первое, что они делают,— уничтожают коммуникационные и энергетические системы. Страна перестаёт функционировать.
Россия этого не сделала. Киев живёт своей жизнью. Россия не наносила ударов по цепочкам поставок оружия и не использовала тяжёлое вооружение, чтобы вызвать массовые разрушения. Но будет ли так и дальше? Именно эту монету Соединённые Штаты при поддержке Европы подкидывают в воздух. Что Киссинджер отметил, так это то, что это неслыханная игра, и что альтернатива дипломатическому разрешению конфликта не удовлетворит ни одну из сторон.
— Что Соединённые Штаты сделали, чтобы разжечь напряжённость в Европе поддержкой вступления Украины в НАТО?
— Это основная дилемма. Россия ещё 30 лет назад — задолго до Путина — дала понять, что вступление Украины в НАТО, враждебный военный альянс, будет означать пересечение линии, на которое ни один российский лидер не согласится. Ни Горбачёв, ни Ельцин, ни Путин.
Некоторые высокопоставленные представители США это поняли: Джордж Кеннан, Генри Киссинджер, Джейк Мэдлок и глава ЦРУ Уильям Бернс. Понимание это существует уже давно. С 90‑х годов они пытаются предупредить американских чиновников, что попытки включить Украину в НАТО будут безрассудством и провокацией.
Нравится нам это или нет, но Россия с этим не согласится. Это часть её основной геостратегической позиции. Если ты видел топографическую карту или изучал историю, ты хорошо понимаешь почему. Но Соединённые Штаты продолжают добиваться включения Украины в НАТО. В 2008 году Джордж Буш-младший официально пригласил Украину в альянс, но Германия и Франция наложили вето. Однако Соединённые Штаты обладают таким влиянием, что эта тема по-прежнему остаётся в повестке.
Со времён Евромайдана в 2014 году Соединённые Штаты открыто поставляют тяжёлое вооружение на Украину. Это никакой не секрет. Они проводят совместные военные учения, тренируют украинских офицеров. Всё ради того, чтобы создать нечто, что американские военные назвали бы фактическим членством в НАТО. Это никакой не секрет. Они это делают открыто.
Кстати, в сентябре прошлого года, до начала конфликта, Байден объявил о расширении программы. Была масштабная военная операция при участии Украины и вооружённых сил США. Не то что бы это как-то оправдывало конфликт, но это помогает его объяснить.
Очень интересно следить за тем, что пишут американские СМИ. Они постоянно называют происходящее в Украине «неспровоцированным» конфликтом. Единственная ситуация, в которой нужно было бы использовать эту формулировку, предполагает понимание того, что происходящее вполне спровоцировано. Вот почему надо повторять эту фразу. Никто её не использует, когда речь идёт о других конфликтах.
Если поискать в «Гугле» фразу «неспровоцированное вторжение в Ирак», то станет ясно, что никто так не говорит. А вот в ситуации с Украиной, нужно использовать именно эту формулировку, чтобы скрыть тот факт, что происходящее сознательно спровоцировано.
Это не оправдание, а объяснение. Если мы хотим понимать происходящее, а не просто слепо следовать за лидерами, выкрикивающими патриотические лозунги, нужно рассматривать как объяснения, так и оправдания.
— Конфликт в Украине позволил Соединённым Штатам избежать ответственности за причины глобальной инфляции?
— Конфликт оказал определённый эффект на повышение инфляционного давления, но не стал его причиной. Экономики спорят о том, что стало источником инфляции, но, похоже, основная причина заключается в предложении.
Неолиберальные принципы принесли много вреда. Они стали своеобразной опустошающей атакой на население. Среди прочего, они привели к созданию крайне хрупких мировых цепочек поставок. Любой толчок ведёт к катастрофе. Предполагается, что такая модель бизнеса эффективна, что праздности быть не должно, только своевременное производство.
Скажем, если ты производишь автомобили, это хорошо, а если пытаешься управлять обществом — нет. А мы это видели. Когда началась пандемия Ковид‑19, в американских больницах, которые, как предполагается, должны эффективно функционировать, не хватало коек и дополнительных мощностей. С точки зрения бизнес-модели, это изъян. Но если ты управляешь обществом, стоило этим озаботиться.
Германия смогла предпринять меры, чтобы сдержать пандемию, потому что у неё нашлись дополнительные мощности. Опять же, возвращаясь к инфляции, у нас есть международная система, которой управляют по модели коммерческого предприятия, а это значит, что дополнительных мощностей нет. Вообще. Если что-то идёт не так, всё рушится.
У нас были огромные перебои в поставках, огромное количество контейнеровозов застряли в портах, а мы ничего не могли с ними сделать. Это привело к нехватке товаров и, как следствие, инфляции.
Это один фактор. Другой фактор заключается в колоссальных прибылях, которые получают квазимонополистические конгломераты, которые регулируют мировую экономику. Это очередное влияние неолиберализма. Когда экономики оказались неуправляемы, государство не могло больше вмешиваться. Прежде всего это привело к многочисленным финансовым кризисам, а также тенденции к монополизации.
Крупная рыба сжирает мелкую. Контроля нет. А что есть, так это раздутые прибыли и практически нулевая ценовая конкуренция. Это вторая причина, вызвавшая инфляцию. Есть и другие, конфликт на Украине — один из них. Но он, похоже, основным не является.
— В связи с этим, вы считаете, что новые проявления экономического протекционизма, вызванные конфликтом, отражают кризис неолиберальной экономической модели?
— Существуют разные типы протекционизма. Одна из наиболее крайних его форм интегрирована в систему неолиберальной глобализации. Рассмотрим Всемирную торговую организацию (ВТО) и её правила. Вернёмся во времена Клинтона. Правила ВТО обеспечивают мощную беспрецедентную защиту фармацевтической промышленности, а также, возможно, СМИ и т. п. Речь идёт о небывалых правах интеллектуальной собственности, включённых в существующие законы о патентах, которые никогда не достигали таких масштабов и которые, если говорить кратко, позволяют крупным компания продвигать монополии.
Это одна из причин, почему лекарства так ужасно дороги. Они защищены. Крайне протекционистские меры ВТО гарантируют ограниченному ряду фармацевтических компаний тотальный контроль над производством. Другие не могут этим заниматься. Новые патенты относятся не только к процессам, но и к продуктам. Это новое явление. Это значит, что, если какой-нибудь мексиканский производитель медикаментов найдёт лучший способ производства чего-либо, он не сможет им воспользоваться.
Такие ограничения сохраняются десятилетиями. В этом заключается повышенный уровень протекционизма. Кроме того, возникают его новые типы, чтобы попытаться защитить страны от эффектов неолиберальной лавины. Эту систему хорошей не назовёшь. Нам нужна здравая международная система, которая бы занималась нуждами людей, а не прибылью крупных компаний.
Вспомним Бреттон-Вудскую систему, преобладавшую с конца Второй мировой войны и до 70‑х. Мы прекрасно знаем, что она была далеко не идеальна, что у неё было много проблем, но она, к примеру, позволяла странам контролировать потоки капитала. Вывод капитала — это ужасное посягательство на благополучие общества. Скажем, если, к примеру, Мексика или Бразилия захотят ввести программы, преследующие интересы населения, богачи могут взять и разрушить экономику, выведя свой капитал. Это способ обеспечить триумф классовой борьбы.
Действительно, неолиберальные программы в своей совокупности должны быть признаны ожесточённой формой классовой борьбы, поскольку они созданы для того, чтобы служить интересам крупных инвесторов, крупных компаний. И это заметно. Это можно увидеть на примере Соединённых Штатов.
Авторитетная компания «Рэнд корпорейшен» провела исследование, посвящённое перераспределению богатств. За сорок лет господства неолиберализма богатства перешли от 90 % бедных — то есть от рабочего и среднего классов — к 1 % богатых. По оценкам «Рэнд», эта цифра достигает 50 триллионов долларов. 50 триллионов!
Это не мелочёвка. Это настоящий грабёж, устроенный неолиберальными программами, которые были созданы как раз для этого. Подобное происходило и в других местах. Это одна из причин гнева, возмущения и презрения к институтам, социальному распаду и волнениям, которые мы видим по всему миру. Другими словами, у этого есть последствия.
— Почему американские органы безопасности не отнесли мексиканские картели к террористическим группировкам?
— Деталей я не знаю, но, начнём с того, что американская система безопасности мало чего общего имеет с самой безопасностью. Это долгая история, нам времени не хватит. Но, если взглянуть на неё, мы увидим, что то, что называется безопасностью, связано не с безопасностью населения, а с господствующими интересами, которые контролируют правительство и которые зачастую наносят серьёзный вред людям.
С этим конкретным случаем я не знаком, но думаю, что механизм тут один. Нужно спросить, кому выгодно происходящее. Думаю, ответ мы получим стандартный: бенефициарами являются представители принимающих решения групп, тесно связанные с крупными корпорациями и сверхбогатыми. Так и работают общества.
Вернёмся к тому, что мы уже говорили о политике в отношении Украины. Американская стратегия по Украине значительно увеличивает угрозу ядерной войны. А ядерная война станет последней. Мы её не переживём. Ядерная война между великими державами станет концом. А теперь подумаем, эта стратегия идёт на пользу Соединённым Штатам? Она действительно увеличивает опасность опустошающей ядерной войны. Типичное явление. Мы это уже много раз видели.
— 24 июня Верховный суд Соединённых Штатов отменил право женщин самостоятельно принимать решение о своём теле в том, что касается абортов. Это решение контрастирует с приверженностью республиканцев защищать свободное приобретение и хранение оружия. Можно ли назвать это проявлением подъёма крайне правых?
— В последние недели Верховный суд принял ряд очень важных решений, и все они связаны с крайне правыми. За ними интересно наблюдать. Решением об абортах занимался судья Алито. Судья Томас выступил в его поддержку. Он заявил: «Нужно заняться и другими темами, такими как право на контрацепцию, право на свободный выбор сексуального партнёра, право на заключение однополых браков
».
Давайте разберёмся. Всё это попытки ввести националистические христианские принципы крайне правых. Они поощряют штаты с правыми законодательствами — республиканские штаты — принимать законы, которые позволят подавать в суд на людей из других штатов за решение просто сделать аборт. Аргументация Алито и Томаса тоже вызывает интерес. Они апеллируют к тому, что аборта нет в Конституции. Конечно, его там нет. Они говорят, что в 14 поправке нет ничего об аборте. Это да, но все же понимают, что законы так не работают.
Однако они также подчёркивают, что в американской истории и традициях нет ничего, что выступало бы за предоставление женщинам такого права. И это верно. История и традиции прав женщин ужасны. В недавнем прошлом женщины были собственностью основателей. Конституция не рассматривает женщину как личность, только как собственность. Это наследие англосаксонского права Блэкстоуна, который определял женщину как собственность её отца, а затем мужа.
Только в 1975 году Верховный суд официально признал, что женщины равны мужчинам и являются личностями, достойными права. Так что в какой-то мере Алито прав. Посягательства на права женщин — это ужасная традиция, но она позволила ему заключить, что ни истории, ни традиций нет, что это не та тема, на которую мы обращали внимание. Что касается владения оружием, суд отменил нью-йоркский закон 1913 года, согласно которому публичное ношение оружие дозволялось только в случае, если на то была причина. Просто так делать это было нельзя.
Но суд отменил этот закон. Сегодня кто угодно может выйти на улицу с оружием. Кстати, решение было принято вскоре после массового убийства в Ювальде. Тема оружия очень интересная. Тут не надо углубляться в историю и традиции. История и традиции показывают, что все эти разговоры про вторую поправку, которую используют в качестве аргумента,— просто пережиток прошлого, внедрённый в ⅩⅩ веке.
Для поддержания хорошо организованного ополчения, ношение оружия запрещаться не будет. Вот что говорили отцы-основатели. Но зачем им было нужно это хорошо организованное ополчение? Во-первых, постоянной армии не было, а они боялись британцев — основной угрозы в те времена. Во-вторых, нужно было убивать индейцев. Как только британцы ушли, поселенцы расселились на территории индейцев и им нужно было ополчение и оружие, чтобы убивать местное население. И в-третьих, нужно было держать рабов в узде. Случались восстания, в таких штатах, как Южная Каролина, рабов было больше, чем белых. Поэтому, чтобы их контролировать, нужно было ополчение.
Но в ⅩⅩ веке всё уже было по-другому. Фактически, вторая поправка — это анахронизм. Если обратиться к истории и традициям, станет понятно, что это неуместно. Соединённые Штаты были сельскохозяйственной страной, так что у крестьян могли быть старые мушкеты, чтобы отпугивать койотов, например. Не то что бы они мечтали о сложном оружии, которое сегодня производят. Это желание появилось благодаря масштабной пропагандистской кампании производителей оружия в конце ⅩⅨ века.
Это очень занятно. Они создали совершенно искусственный образ Дикого Запада: с готовыми выхватить пистолет шерифами, благородными ковбоями, спешащими верхом на помощь, и всеми теми представлениями, на которых мы выросли. Это всё чистая выдумка. Ничего из этого на самом деле не было. «Твоему сыну нужен новый винчестер, иначе он и мужчиной не станет»,— таким было послание. Понятно, да? Популярность была огромной. Я тоже оказался жертвой. В детстве я играл в шерифов и ковбоев. Все мы в этот вздор верили. Никакой исторической или культурной базы тут нет, но это не важно. Так правые, а то и все избиратели, начинают голосовать за республиканцев.
Об этом можно много говорить. Тема сложная. Как и с абортами. Почему республиканцы так остро реагируют на тему абортов? Так было не всегда. В 60‑е Рональд Рейган выступал за свободу выбора. Когда он был губернатором Калифорнии, он принял закон, аборты разрешающий. То же самое касается Джорджа Буша-старшего и других республиканцев. Но потом, в середине 70‑х, стратеги республиканцев поняли, что если публично выступать против абортов, то можно получить голоса евангелистов и католиков — а их не мало,— поэтому они отказались от предыдущей позиции.
В реальности же им было всё равно. Это был способ заработать голоса, поскольку у партии не получалось привлекать их с помощью программ, которые на самом деле были направлены на поддержку богатств корпораций и власти. Эти самые программы можно заметить в единственном законодательном достижении Трампа, повлиявшем на население.
Если в двух словах, то оно сводилось к налоговым сокращениям, которые предполагали огромную выгоду для корпоративного сектора и наиболее богатых слоёв населения. Но голосов избирателей такой имидж не принесёт. Поэтому они прибегают к так называем культурным вопросам: оружию, абортам, расизму, белому супрематизму. Что угодно, что отвлечёт внимание от их истинной политики.
Отсюда произрастает и их истерия вокруг темы абортов, оружия и всего прочего. Это очень опасная ситуация. Кстати, худшим решением суда стало решение по делу Западная Вирджиния против Агентства по защите окружающей среды. Тогда суд отменил право агентства следить за выбросами. Это настоящая катастрофа в вопросе уничтожения окружающей среды. Единственный способ как-то с ним справляться — это уменьшить потребление ископаемых видов топлива и следить за ними, чтобы сократить их пагубное влияние.
Однако суд постановил, что делать этого нельзя, поскольку Конгресс конкретно такого постановления не принимал. Понятно, что Конгресс не может принимать решения по каждому вопросу отдельно, он только обеспечивает общие рамки и формирует административные агентства, которые ведут расследования и анализируют, как их реализовывать на практике.
Так работает современное государство. Конгресс не может заниматься вопросом о контроле за выбросами на одной отдельно взятой угольной электростанции в Западной Вирджинии. Таковы наши представители. Верховный суд просто постановил: «Этого делать нельзя». И этим уничтожил всю надзорную власть. Он настроил страну против самого себя. Сказать, что это джунгли нельзя, ведь это будет оскорблением для джунглей.
— Состоялась встреча президента Лопеса Обрадора и президента Джо Байдена, на которой они договорились инвестировать в приграничную инфраструктуру, в основном в том, что касается энергетики, а также уменьшить пошлины, упорядочить миграцию и прочее. Как понимать эти соглашения в свете мирового кризиса?
— Нужно значительно сократить использование ископаемых видов топлива и сделать это быстро. Нужно каждый год в определённом объёме уменьшать их количество, пока за пару десятков лет мы от них вообще не откажемся. Но мы идём не в ту сторону.
Джо Байден на Ближнем Востоке. Одна из его целей — убедить Саудовскую Аравию увеличить добычу нефти. Кроме того, Соединённые Штаты открыли новые месторождения, чтобы увеличить производство ископаемого топлива. Многое из этого — прямая реакция на конфликт на Украине, пускай в значительной степени показная и бесполезная. Если ты начинаешь разрабатывать новое месторождение, то польза от него будет только через несколько лет. Это не имеет никого отношения к ценам на бензин.
Одно из самых опасных последствий конфликта в Украине состоит в том, что мы сводим на нет те немногие усилия, которые мы предприняли для борьбы с серьёзнейшим экологическим кризисом. Германия вновь начинает использовать уголь. Европа решила, что природный газ — это источник устойчивой энергии, но на самом деле это не так.
Соединённые Штаты предпринимают срочные меры, чтобы увеличить производство ископаемого топлива. Какими бы ни были заявления, на самом деле всё вот так. Это ровно то, что делать не нужно. Непосредственный интерес Байдена на Ближнем Востоке заключается в ценах на бензин в Соединённых Штатах. Он просит Саудовскую Аравию добывать больше нефти, чтобы снизить цены на бензин, но это в то же время уничтожает шанс на достойную жизнь на планете. Есть и другие способы уменьшить цены на бензин.
Можно было бы взимать налоги с огромных доходов компаний, производящих ископаемое топливо. Можно было бы взимать налоги с банков, которые их финансируют, например. Речь идёт об очень высоких доходах. Можно было бы взимать налоги с этих невероятных прибылей и направлять эти деньги нуждающимся, тем, кто не может заплатить за бензин, представителям рабочего класса, которые не могут оплатить топливо, чтобы добраться на работу. Нужно чтобы они получали эти доходы.
Это было бы вполне разумно, и сделать это можно было бы в мгновение ока. Но, с точки зрения политики, это невозможно. Правые этого никогда не допустят. Бедняки, поддерживающие республиканцев, не позволят увеличить налоги для богатых. Этот порог невозможно перешагнуть. Но демократы, в свою очередь, настроены неоднозначно. Некоторые бы пошли на это, а другие — выступили бы против. Но если вам надо снизить цены на бензин, это один из вариантов действий.
Нам нужно использовать эту возможность, чтобы отказаться от ископаемого топлива, а также обеспечить новые инвестиции в возобновляемые источники энергии. Возобновляемые источники энергии — это тоже ещё не всё. Общественный транспорт должен быть более эффективным. Соединённые Штаты зависят от личного транспорта, а общественный очень ограничен. Это самоубийственный шаг. Если мы хотим бороться с экологическим кризисом, то нам вовсе не нужно больше автомобилей и пробок.
Так что дело заключается не только в возобновляемых источниках. Нужно модернизировать авиакомпании, чтобы у нас был более эффективный общественный транспорт. Мы должны приспосабливать дома к непогоде, вместо того чтобы тратить энергию на отопление. Нужны изменения и в производстве продуктов питания, в сельском хозяйстве. Нужно уничтожить промышленное производство мяса.
Понадобится множество изменений, социальных изменений, если мы хотим спасти окружающую среду, чтобы нашим детям и внукам достался обитаемый мир. Возобновляемые источники энергии — это один из вариантов. Худшее, что мы можем сделать, это увеличить производство ископаемого топлива, а как раз это сейчас и происходит.
— Последний вопрос. На ваш взгляд, в свете текущей мировой ситуации являются ли Мексика и Латинская Америка в целом важной темой в международной повестке США?
— Думаю, вы знаете, что такое Доктрина Монро. В 1823 году Соединённые Штаты заявили о своём намерении главенствовать во всём полушарии, хотя в то время это было невозможно. Тогда они ещё не были настолько могущественны. В тот период Великобритания воспрепятствовала намерениям американцев аннексировать Кубу и расширить свою сферу влияния. Но отцы-основатели знали, что мощь Соединённых Штатов вырастет, а Великобритании — сократится.
Со временем США должны были заменить Великобританию и распространить свою власть на всё полушарие. В середине ⅩⅨ века Соединённые Штаты напали на Мексику и завоевали половину её территории. К примеру, местечко, где я живу,— Тусон, Аризона, входило в состав Мексики. Так продолжалось до 1945 года, когда закончилась война. Соединённые Штаты созвали государства всего западного полушария на встречу в Чапультепеке, Мексика, и представили так называемую «Экономическую хартию Америки», которая противостояла тому, что называли «новым национализмом».
Его идея сводилась к тому, что основную пользу от ресурсов некоторой страны должны получать жители этой страны. Больше так делать было нельзя. Бразилии разрешили производить сталь, но не на таком уровне, чтобы она могла конкурировать с Соединёнными Штатами. Только дешёвую сталь. Вот какой была «Экономическая хартия Америки». Латинская Америка всячески пыталась найти способ обойти её, но каждый раз наталкивалась на жёсткое подавление, которое вынуждало её в очередной раз подчиниться.
Это повторяется вновь с «розовой волной» и умеренными левыми правительствами, которые начинают добиваться определённого уровня независимости от Соединённых Штатов. В случае Латинской Америки проблема заключается не только в США, но и в ней самой. Её случай необычен для мировой системы, поскольку богатые не несут никакой ответственности. Они не обязаны платить налоги. Они могут вывозить капитал. У них нет ответственности перед своей страной.
Контраст между Латинской Америкой и Восточной Азией шокирует. Одна из причин, почему Восточная Азия переживает длительный рост, а Латинская Америка — застой и упадок, заключается в огромном неравенстве, крайней бедности. У Латинской Америки есть много преимуществ по сравнению с Восточной Азией. Она богата ресурсами, у неё нет врагов, но из-за внутренней структуры она отстаёт. Кроме того, роль играет давление со стороны другого государства — Соединённых Штатов — и международного инвестиционного сообщества, которое оно представляет.
Поэтому Латинская Америка должна была освободиться от этого. Она совершила несколько попыток. Представим, например, что было бы, если бы появились попытки сформировать Латинскую Америку, свободную от США. Недавние выборы в Колумбии представляют собой шаг в этом направлении. Подобное может произойти и в Бразилии в ближайшее время. Посмотрим.
Это извечная проблема, которая тянется уже более века. Нужно подчеркнуть, что в начале 1960‑х годов Кеннеди и Джонсон ввели жёсткие санкции против Кубы. Не нужно забывать, что Соединённые Штаты это сделали. И мотивы их были очевидны. «Куба вовлечена в успешную оппозицию политике США со времён доктрины Монро
»,— заявил Госдепартамент. Это было недопустимо. Поэтому в последние 60 лет Куба подвергается невыразимым пыткам.
Нельзя обрести независимость от власти США, более того — успешно противостоять их политике. Вот что стоит на повестке дня для Латинской Америки. И это касается как внутренней политики, так и внешней. Как говорят в Мексике, проблема в том, что мы слишком близко к Соединённым Штатам и слишком далеко от бога.
Если оставить часть про бога в стороне, речь о внутренней политике. Мексика и Латинская Америка слишком близко к Соединённым Штатам и слишком далеко от того, чтобы справиться с жёстким подавлением страдающих классов. Вот в чём заключается повестка Латинской Америки: справиться с этими двумя проблемами.
Беседовал Херардо Антонио Мартинес
Примечания
Если бы НАТО победило, если бы силы самопровозглашённых республик Донбасса сдались, а российская армия была бы отброшена к границе, стал бы мир лучше или хуже? Об этом и роли левых на пути к миру во всём мире пишет профессор Алан Фриман, со-директор (с Радхикой Десаи) Исследовательской группы по геополитической экономике (GERG) Университета Манитобы (Виннипег, Канада); Фриман также является почётным пожизненным вице-президентом базирующейся в Великобритании Ассоциации неортодоксальной экономики и вице-председателем Всемирной ассоциации политической экономии.
